Вел. кн. Александру Николаевичу - Письма (1850-1854) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

27 апреля (9 мая) 1852. Петербург

Ваше императорское высочество!

Всемилостивейший государь!

Прошедшего 16-го апреля был я, по высочайшему повеленью, посажен на месяц под арест, по истечении которого должен быть отправлен на жительство в деревню1. Наказанию этому, сколько мне известно, я подвергся за помещенье статьи о покойном Гоголе в "Московских ведомостях"2. Покоряясь безропотно монаршей воле - и желая единственно оправдать себя от обвинения в умышленном ослушании, приемлю смелость представить милостивому воззрению Вашего императорского высочества со всею искренностью - сущность дела.

Узнав о смерти Гоголя, я написал несколько строк, в которых желал выразить горесть, возбужденную во мне этим известием. Статья моя была первоначально передана в "Санкт-Петербургские ведомости", но, встретив затруднения {Слова встретив затруднения приписаны на полях карандашом.}, в них не явилась; тогда я доставил ее в редакцию "Московских ведомостей"; мне было известно, что статья эта подвергнется и там всем установленным ценсурным узаконениям3, оттого я и не усомнился сообщить ее журналу, издающемуся в городе, где умер Гоголь, притом же, так как всё дело было чисто литературное, то я и мог приписать возникшие в Петербурге затруднения личному воззрению ценсора на талант покойника {Слова от притом же до конца фразы приписаны на полях карандашом.}. Осмеливаюсь удостоверить Ваше императорское высочество, что, отсылая статью свою в Москву, я не только не думал ослушаться начальства или противиться его воле - но не имел даже помышленья о том, что делаю что-нибудь противузакониое; я бы тотчас уничтожил эту статью, если бы хоть отдаленно мог предвидеть, что мой поступок будет сочтен за ослушание. Теперь же; не злая за собой никакой другой вины, я состою под арестом в полицейской части - и будущность моя находится в неизвестности, тем более для меня тягостной {Было: - тяжелой.}, что мое здоровье требует частых совещаний с столичными врачами.

В таком положении мне остается только прибегнуть к милостивому снисхождению и высокому предстательству Вашего императорского высочества. Удостойте, всемилостивейший государь, довести мое искреннее изложение дела до сведения его величества, чем, быть может, мне доставится возможность оправдать по крайней мере свои намеренья перед государем императором. Одно благотворное внимание Вашего высочества я уже почту облегчением своей участи.

Вашего императорского высочества

всеподданнейший

Иван Тургенев,

отставной коллежский секретарь.

Санкт-Петербург.

Апреля 27-го дня.

Иван Тургенев.ру © 2009, Использование материалов возможно только с установкой ссылки на сайт